Basil Hunter, 48, ^{безработный}
(Бэзил Хантер)
упырь из бара напротив || коренной житель

Слабоват рассудком, а также вынужден подчиняться брату – по множеству причин, от необходимости до обязанности и родственных связей. Алкоголик, что пагубно сказывается на характере, боевом духе и степени разумности.  Вполне способен превратиться в свинью.
Алкоголизм сказался на самочувствии и степени свежести, так что он постоянно хреново себя чувствует, физически и морально.
В свое время неоднократно пытался покончить с собой, постоянный гость у психиатра, но от душеспасительных бесед жажды жизни не прибавилось, а общественное осуждение плохо сказывается на моральном духе.
Способности – еще в юности неплохо работал руками, и этого умения не растерял, несмотря на то, что руки нещадно трясутся. Умеет резать по дереву и кости. Неплох как боевая единица (за счет присущей любому рослому человеку физической силы, кунг-фу не владеет, огнестрельным оружием тоже, может вооружиться ножом).
Суицидник со стажем, который не просил его спасать – во всяком случае, вслух. Полагал свое существование мучительным еще до того, как оказался на иждивении, как частично дееспособный, а теперь и вовсе несчастен. Находится в замкнутом круге ментального и физического селфхарма, а также непонимания, за что ему всё это.
В общем-то, беззлобен, но в моменты особенного отчаяния способен на пассивную агрессию. Склонен к послушанию, но время от времени пытается выстроить из себя цельную личность, но стабильно рассыпается и без опеки существовать не может.
Часто задумывается о смысле жизни и своем предназначении в ней и всегда приходит к мысли, что все тлен, включая его самое. Очень обидчив, раним, но свои обиды держит глубоко в себе, справедливо считая, что о боже мой, да всем все равно.
Испытывает сильную тягу к смерти и всему, что с ней связано – его можно назвать тафофилом. Надгробия, мумификация, стадии разложения, посмертное существование, похоронная атрибутика – все это вызывает в Бэзиле трепет и скрупулезно им изучается. Кое-что даже коллекционируется. Особенно ему нравится культ похорон в викторианской Англии и традиция мумификации в Древнем Египте.
Любит стихи, но сам их сочинять стесняется. Вообще отличается некоторой застенчивостью и самоуглубленностью, последнее время граничащей с кататонией. При всем самоненавистничестве считает, что не заслужил жизни такой, и очень мучается от несправедливости дрг мрзд мироздания.
Его в принципе можно назвать добрым, но если Бэзил попадает под дурное влияние, он становится опасен для себя и окружающих, слишком сильно растворяясь в другом человеке и принимая его негативные установки за свои.
Привычки - грызет ногти. Пьет, в том числе откровенную дрянь.
Хобби – резьба по кости; увлечение смертью и ее атрибутикой.
Немного из биографии.
Вырос в семье, где поощрялось проявление теплой привязанности, но все равно с возрастом становился все унылее.
Вылетел из колледжа.
Зарабатывал на жизнь созданием деревянной мебели.
Пытался (снова) повеситься на сорок восьмом году жизни, после смерти родителей, из-за отсутствия смысла в жизни.
Никогда не был женат. Детей не имел.
Попал в Курятник, но был изъят оттуда двоюродным старшим братом.

Шаг за шагом по тракту – один схож с другим, как братья. Пыль стелется под сапогами,  и лошадь тяжко идет рядом, торопиться в общем-то некуда. Ждать пока что некому, денег хватит на постоялый двор и миску горячего рагу, и, получается, в общем-то рваться тоже не за чем.
Разве что когда заказ сам тебя находит: тут уж грех уворачиваться и отбрехиваться, мало ли, когда еще такой выгодный подвернется. И сиди потом перед зимой полуголодный, ищи нищебродов, которые с трудом скопили на гонорар за чахлого утопца…
Одним словом, когда тебе в рот кладут хороший такой, теплый еще ломоть хлеба, не забудь щелкнуть челюстями, а нос не вороти. Так и было решено поступить.
В корчме пахло тушеным мясом, березовыми вениками со стороны бани и людским отчаянием. Кметы столпились возле зашедшего выпить кружку пива ведьмака и наперебой увещевали его выправить их беду.
- То чудовище, милсдарь, истинное чудовище!
Ведьмак сделал глоток из деревянной кружки. Пиво было годное.
- Не чудовище! То бог наш, окститесь, зачем топчете предков веру?!
- Бог бы не убил Павло!
Ведьмак еще глотнул из кружки, малость шумно, и положил на жевательные зубы куриную косточку, смачно ею хрустнув. Курицу тут поджаривали вкусно, да и пиздели тоже со вкусом и увлечением, будто сказки рассказывали. От досок шел жар, хозяйка за стойкой была чудо как молчалива и тем хороша (впрочем, молочный бюст тоже внушал симпатию), а крестьяне словоохотливы, напуганы и щедры. В общем, для ведьмака, которому на тракте не пристало отказываться от плывущих в руки заказов, обстановка складывалась то ли многообещающая, то ли чересчур обязывающая. Разве что слишком уж расходились жители деревни Хмарника: одни норовили обличать чудовище, другие едва ли на него не молились. А это значило, что, стоит принять одну сторону – и вторая тут же ополчится, а то и за вилы схватится. Впрочем, те, кто считал «лесного Царя» чудищем, были моложе и сильнее, чем те, что почитали его за божество. Следовательно, можно рассчитывать на благоприятный исход и денежное вознаграждение.
- Поговорим о цене. – Прервал длительное молчание ведьмак, поднося к губам кружку с пивом и делая большой глоток. Пена осела на его усах, седых, как и отросшие волосы, кружевной шапкой. Крестьяне притихли, но затем один, самый бойкий и, видно, самый молодой, шагнул вперед, шлепая перед выродком плотный, набитый кошель.
«Тебе что, больше всех надо?»
Разумеется, вслух ничего сказано не было. Геральт – так звали ведьмака, на чьей сухой шее болтался медальон школы Волка, - кошель забрал. Мало ли, кто решит отказаться от своих слов, когда проблема сама себя решит – руками ведьмака.
- Чего там с вашим Павло?.. – лениво поинтересовался гость, не выражая никакого искреннего интереса. Старые не одобрили: будет ли стараться тот, кому нет дела до деревни и ее жителей? Тем более что предлагаемая сумма не была чем-то из ряда вон.
- Разобрало на кости и мясо, - со странной, гордой желчью высказался молодой кмет, шагнув вперед. Геральт обернулся к нему, хмуря седые брови, готовый слушать. Этот юноша, выглядевший состарившимся раньше времени. Он говорил более здраво, чем большинство спорящих вокруг. На самом деле, ведьмаку было все равно, от кого принимать задания, но те, кто слишком близко к сердцу воспринимал, могли и не заплатить.  И все же… следовало получить наиболее внятную картину от всех, кто мог нанести хоть смазанный мазок  на полотно. По опыту, ведьмак знал, что чем больше сведений ты получишь, тем выигрышнее будет твое положение в схватку. Крестьяне часто воспринимали чудовищ как божества или их предвестья, потому что так жилось легче. Можно было не просто смиряться с тем, что твоя родная деревня стала охотничьими угодьями, а придать этому некий сакральный смысл. Сожрали соседа? Сам виноват…
Пахло кислой капустой и водкой, и Геральт наморщил нос.
- Я не понял, мне убивать его или клюквы в туеске принести?
Пахло нагревшимся деревом, но сильнее – человеческим потом и напряжением.

Через лс с админом.