Emmeline Mitchell , 43, ^{кондитер}
Эммелина Митчелл
мисс Шоколад ||приезжий

Хороший месяц – март: февраль отступает черным ходом, у парадной двери ждет весна. Самое время для перемен (с)
Наверное, так оно и есть. Весна это начало новой жизни. И уж так совпало, что именно в начале марта мисс Митчелл подписывала годовой договор аренды здания бывшей пекарни в Торрансе.  Эммелина еще не знала долго ли задержится здесь, но ей невыносимо было уже оставаться во Фрипорте округа Камберленд.  Изо дня в день одни и те же лица, те же улицы и еснали бы не красота залива Каско, то она бы не задержалась там на целых пять лет. Но пять лет любования бухтой, ее водами и неповторимыми закатами стоили того. А потом надоело и это.
Сначала Митчелл перебралась в Портленд, а уже потом, устав от шума большого города, отправилась подальше от залива, вглубь материка.
Почему Торранс? А почему бы и нет? Таких почти безликих городов, пропитанных провинциальной сонливостью, в Америке больше миллиона. Некоторые и на карте найти сложно, если не знать где искать. Во всяком случае, там не было крупных промышленных предприятий, делающих воздух смесью всей таблицы Менделеева.
В здании, которое арендовала Эммелина, была раньше частная небольшая пекарня и магазин. Еще сохранилась вывеска в виде жестяного кренделя, в кладовке пол был усеян слоем муки, в открытых ларях мыши устроили себе дом, а шкафы были заполнены старыми журналами семидесятых годов, кипами пожелтевших газет. В проигрывателе была забыта пластинка с песнями Битлз. Зато стены в магазинчике были обиты дубовым панелями, потемневшими от времени. Пол застилала плитка некогда бежевого цвета.  Наверху располагалась жилая часть: спальня, крошечная гостиная с таким же смехотворно маленьким балконом и ванная комната. И все заполнял запах затхлости, пыли, мышиного помета и мумифицированной птицы, которая могла быть воробьем. Мисс Митчелл не удивилась, если бы это жилье ранее нее облюбовали призраки.
Если бы Эммелина не прибывала бы в таком же упадке сил, как и ее новое жилье, то ноги бы ее здесь не было. А так, она, решив изменить свою жизнь, решила начать это с генеральной уборки. Можно было бы вызвать клиринговую службу, но в Торрансе о такой и не слышали. Нанять помощницу для уборки оказалось проще. Некая миссис Смит была полна любопытства и больше задавала вопросов, чем орудовала тряпкой и щеткой. А самой Митчелл не было что скрывать. Разве что самую малость.
О, нет, она не замужем. Не вдова и не в разводе. Почему? Просто так получилось. Эммелина смеялась над ее недоуменным взглядом и попыталась смягчить слова о долге каждой женщины создать семью рассказом о безответной любви и разбитом сердце. Вот это уже вписывалось в круг мыслей миссис Смит. Это она понимала. Что ж, не каждой удается получить взаимность в любви, не то что она со своим Джоном. А тем временем Эвелина вспоминала слова что: «Любая женщина — сумасшедшая птица. Проблема в том, что большинство женщин стремятся научиться не летать, а только вить гнёзда.» Ей самой хотелось летать. И она получала удовольствие от своего полета. А «полет» заключался в маленьком увлечении, ставшим большим делом. Мисс Митчелл мастерски делала шоколадные конфеты и умела готовить кофе не только в кофемашине.
Мимолетность – вот что отчасти восхищало ее в своем увлечении. Столько нужно приложить труда и мастерства, чтобы получить мимолетное удовольствие, которое длится несколько минут, а то и меньше.
Митчелл не была примерной христианкой. Когда-то она получила крещение, отмечала Пасху и Рождество, но это стало скорее просто традицией, а не частью истинной веры.  Но в ближайшее воскресенье она появилась в церкви, заняв скромно место на скамье в последних рядах. Так можно было увидеть большую часть жителей города, собравшихся вместе, а, не встречая их по отдельности на улице города. Можно было бы, конечно, зайти в местный бар, но в таких небольших провинциальных городках легко можно получить дурную репутацию.
Ее кафе открылось к середине марта. Именно тогда заброшенная пекарня мистера Чарльза Рендела, того что умер шесть лет назад, свалившись с лестницы, открыла свои двери. Эммелина преобразила это место. Витрина была похожа на сказочную поляну из Сладкого королевства. Жаль, что она не приехала раньше, ко дню Святого Валентина, но впереди Пасха и она уже скоро начнет заготавливать конфеты в виде шоколадных яиц.
Знаете, как выглядит Соблазн? Для каждого он свой. Для зашедших к мисс Митчелл соблазн прячется в маленьких коробочках с конфетами, выглядывает пирожными на витрине и окутывает запахом кофе и шоколада, дразнит ванилью, корицей, кардамоном и имбирем.

"НУРОФЕН ФОРТ" был единственным местом, где, если повезет, можно было получить на талоны вполне пригодные продукты. Особенно, если прийти рано утром, прямо к открытию.
Мартовский день обманчиво манил ярким солнцем и голубым небом. Только Тома, уже не первый год обитала тут и знала, что раньше мая месяца тепла, когда на улицу можно выйти без толстого пухового платка и таких же теплых варежек, еще далеко.
Зато под ногами не было того снежного месива, которое неизбежно начинается при малейшей оттепели.  И морозец был небольшой, градусов пять или семь, не больше.
Накинув поверх шапки еще пуховой платок, Тома постаралась, чтобы он скрывал большую часть ее лица. И девушка заботилась не только о тепле. Так она  привлекала к себе меньше внимания.
Перед магазином уже столпилось человек пять, ожидая открытия. Ночью красиво падал снег, ложась поверх уже немного посеревшего и успевшего слежаться сугроба. Спросив кто последний, Тома отошла в сторонку, вытаптывая в свежевыпавшем ночью снеге аккуратный пятачок, чтобы скоротать время ожидания.
Когда лязгнул замок, Тома подождала, пока первые зайдут в магазин, чтобы избежать давки на входе. Тут, в городе, царил один закон, кто первый взял, тот с едой, а кто зазевался, тот берет что досталось.
— Живая рыба! – послышался радостный женский крик из магазина.
Тома улыбнулась. Свежая, да еще живая, а не мороженая, рыба вкуснее. Хорошо бы еще молока взять или творог. Но это уже будет дорого, за деньги, а не на талоны.  Заказов в последнее время было не очень много, поэтому сейчас она хотела отоварить только талоны. Ей еще везло, что иногда с ней расплачивались продуктами. Сейчас у нее была банка засахарившегося меда, который с трудом отковыривался ложкой. Но можно было поковырять и ножом. Тупой нож с закругленным кончиком больше ни на что не годился. Зато у него была красивая ручка из резной кости.
Молча положив на прилавок талоны, Тома подождала, пока Нурофен сообразит, что и сколько он может дать без ущерба для своей совести. К счастью, разговаривать с ним не было нужды. А язык его жестов она уже научилась понимать. Понимать и даже торговаться к его неудовольствию.
Уже укладывая в сумку продукты, особенно аккуратно пристраивая бутылку свежего молока, купленную, скрепя сердцем за немыслимую сумму, Тома заметила взъерошенного человека в тулупе, который стоял за ней и недоуменно смотрел на карточки в руках и старался примечать, что с ними делают другие.
— Новенький? – спросила Тома, подходя ближе. Если бы в его глазах мелькнул хоть малейший интерес к ней, она бы вышла из магазина и пошла домой. Но тот был занят важным для него делом и явно озадачен.
— Если хотите, я могу помочь, — предложила она, поправляя платок, который сполз ей почти на нос, мешая дышать.

ЛС
для АМС

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.